саша денисова

Или вот взять дракона Фафнира, спящего во злате. Его не видно, он весь покрыт горами золота. Скажем так: он спит. Но все мы знаем, кто ступал в эти болота, дракон никогда не спит — до конца. Он же змей. Он подозрителен и безжалостен — если кто-то посягнет на его золото. Любое движение извне — кто там пошел, куда, никто ли не дышит на его сокровище — и дракон слегка, незаметно для человечка, начинает двигать крылами, лапами и когтями. Внешне это легкое осыпание монеток, незаметная рябь чувств, шорохи, волны, лепет и звоночки. Никто и никогда не видал чувств дракона. Золото начинает волноваться, все ярче блики, все тревожнее холмы и гребни проступающего драконьего тела, отлитого в форму золотой чешуи. И вот наконец — если его довести — он вынырнет из-под золота и предстанет во всем шуме и ярости. Убейте его, если можете, убейте если можете, иначе он свою любовь не отдаст, воткните нож под левую ключицу и не испачкайтесь в крови. Убейте, вырежьте его сердце и сварите из него суп. Тогда вы станете понимать язык птиц и зверей. Различать видимое и невидимое. Обретете бессмертие, как вариант. Но помните — золото звонкое, клад огнекрасный, погубит вас. Вы даже не заметите, как на вашем чешуйчатом теле лежит прекрасный груз золота, стоит вам разозлиться и монетки над вами сыплются, сыплются и да — вам уже никогда не заснуть до конца.

(просто интересно, жив ли здесь кто-то из старых друзей?)

Ошибка фэйсбука -- в том, что все заговорили якобы своими подлинными голосами.

Никаких подлинных голосов нет. Это называется "кухонный" тип диалога. Бытовой. Как бы вышла к гостям непричесанной.

Некоторые люди не умеют писать. Это не грех. Но фактически у них нет письменного голоса. А они агрессивно артикулируют свое я. Очень тяжело понять, если ты человека знаешь, что там такое на этой смеси французского с нижегородским.

В фэйсбуке заразительны истерики. Немного филиал психушки -- кто-то бьется за стенкой с криками "Россия в опасности!" и все отделение на ногах.

Игры нет. Игрового поля. Похоже на Дом2.

А те, которые умеют писать, похоже лишились небольшой шторки, тюлевой занавески, которая их Персону превращала в Персонаж. Дистанция исчезла -- то есть волшебное. И шарашат как есть. То есть им кажется -- как есть. На самом деле чаще всего это очень открытое, понятное Я, истерическое.

Я давно решила, что везде, где я пишу -- это не вполне я. Это писательский дневник. Нигде -- не Я. И везде -- наиболее полное проявление Я . Потому что я -- писатель. Я так решила. Такова моя воля, как говорит Клим. И моя интонация -- по-актерски говоря, пристройка к миру, партнерам, моим друзьям, неизвестным читателям и либеральной общественности в целом -- такова. Она -- выбрана. Она менялась -- потому что писанина, по моим убеждениям, это душевная практика, человек становится лучше, если, конечно, не просто производит текст. Хочет как-то выглядеть. Или вот это мне ненавистное -- хочет выразить свой богатый внутренний мир. Или просто производить продукты.

Если ты писатель или просто пишущий, как критик, режиссер и прочее, изволь взвешивать свои слова. Если не редактировать, то хотя бы ощущать их вес.

Неадекватные комментарии в фэйсбуке, где все друг друга знают -- старая сетевая штука. Нет невербального компонента общения, который смягчает всякую несовершенную речь, одаривает ее обаянием. Из-за этого возникают недопонимания. Я сама иной раз не понимаю, что мне пишут близкие люди. Шутят странно как-то. Обидеть хотят что ли? У блоггеров в жж давно образовалась привычка -- смягчать графически и синтаксически написанное. Поэтому часто выглядело как сплошное "мимими". В фэйсбуке все блоггеры недавно. Поэтому и такая неразбериха также.

Но все прояснится. У этого ресурса такая миссия, видимо.

Сначала показывают девочку, мою ровесницу, которая в городе Клинцы Брянской области умерла от рака щитовидки.

А потом врач в программе говорит, что нет доказанной связи между радиацией и заболеваниями, а есть только "некоторые эффекты среди детского населения".

Я была этим детским населением. 1 мая я и моя подруга Леська весь день провели на свежем воздухе: ходили вокруг домов, играли в классики и "магазин". Мне дали надеть новое, очень красивое белое платье -- шелковое, с тиснением.

А через несколько дней вернулся из Чернобыля дядя Саша, мамин гражданский муж -- его сразу забрали работать туда врачом -- и дозиметром замерил все, что было в доме.

Больше всего фонило платье. Он отнес его за дом и закопал.

Платье мне было ужасно жалко.

Потом меня, как и еще около полумиллиона украинских детей, отправили в эвакуацию. Отправляли в спешке и панике, с Дарницы что ли, нас привезли на автобусах куда-то, я помню, мелькнула Родина-мать, холмы, все бежали, были слышны крики.

Когда к нам приедут родители, мы не знали. Сколько мы пробудем на Арабатской стрелке, среди степи, где не было ни одного дерева, мы не знали. Вожатых не хватало, преподавателей не хватало, дети были предоставлены сами себе. Начался "Повелитель мух".

Надо мной стали издеваться. Я коротко постриглась и стала бить сверстников, не дожидаясь ответа, наезда, просто за взгляд. Скоро меня выбрали председателем отряда: меня боялись и уважали. И ненавидели.

Когда в середине лета приехала мама, она меня не узнала. Плакала и купила мне куклу в деревне Покровское. Белокурую голубоглазую куклу. Я сказала: забери ее домой, какие уже куклы.

Если бы я принесла куклу в отряд, это сочли бы слабостью. Я уже была взрослой.

Мы вернулись через три месяца и -- вернулись другими людьми. Я -- точно.

Мама сидела в Киеве и пила каберне, город мыли, ну это все знают. Потом детей старались отправлять из Киева подальше. Мама отправила меня в Ялту, а потом дальше и дальше, я жила в разных городах, у маминых друзей и, в общем, взрослела.

Родители моих друзей были ликвидаторами. Они стали болеть и умирать чуть позже -- уже в 90-е. А у дяди Саши, огромного, под два метра здоровяка, тоже инвалидность. Я выросла и стала писать о Чернобыле. Нам в двадцать лет это казалось гражданским долгом.

О героине этой статьи потом швед еще фильм снял и что-то там получил. Вот такие были истории.

http://facts.kiev.ua/archive/2000-09-29/38804/index.html

Тезис первый. Ни времени, ни пространства нет, а пространство лишь оболочка времени -- событие кончается и окукливается, открепляется от нас и уходит в космос в виде капсулы времени.

Почему я так хорошо помню тот вечер? Как свистели ласточки и как мы все, еще юные, стоим на балконе, пахнет югом и будущим. У нас синие волосы, это красиво. За спиной у нас сильно пьяный чувак. 98 год, все впереди. В комнате танцует туча народу, я не всех знаю, хотя мы у меня дома. Я знаю, что это точка всех времен -- со мной мои друзья, позади любовь, впереди любовь, мы навсегда останемся в этих телах, под эту песню All of my love, с этими ласточками, никогда никуда друг от друга не денемся, не разъедемся и всегда будем вместе. Так и есть, но! Мы живем в трех разных странах. И что? Что-то изменилось? Нет, мы все еще вместе -- навсегда. Нет, это не воспоминание, бросьте -- это капсула и она очень близко ко мне. Как книга на полке -- беру и вот она в руках, горячая, свежая, прозрачная, под ее блестящей кожей -- сервант, посуда той поры, вино "Медвежья кровь" в бокалах, подарки той поры -- кассеты и книги, я той поры и ты той поры.

Тезис второй. Будда был прав -- любовь может распространяться на всех. Или хотя бы на нескольких. Я как-то не очень догоняю женщин, которые с пафосом говорят: вот этих трех я любила гораздо меньше, а этот занял уж такое место в моей жизни. Или вовсе -- все я переоценила: никого не любила, вот эти трое не в счет, тьфу на них -- только ты. Вранье! Мужчины, не будьте идиотами -- не верьте! Просто так вышло, что эта капсула, ваша, она... ну, короче, вы все еще в ней.

Обычно у людей почти всегда живо чувство о своей любви. Не воспоминаний: их вообще нет. Ну по физике или чему-то там. Часто сердце стучит быстрее и жар поднимается к горлу, стоит приблизить эту капсулу и прислонить к ней лицо. Это не значит, что чувство живо -- время не линейно, повторяю, ничто нельзя протянуть через всю жизнь, ну хорошо, почти ничего. И это не значит, что я все еще люблю тебя.

Тезис третий. Прошлого нет.

А это значит: мы все еще там. На том балконе. В том парке, где. В том доме, где. У той реки, где.

Тезис четвертый. Пространство как оболочка времени. Помнишь, мы в университете учили, а потом смеялись над хронотопом. Так вот: он есть, хронотоп. Только не такой, не книжный. Он физический. На места любви не возвращаются -- говорил Джозеф. Это не метафора: пространство сворачивается как фольга, в которую упаковали курицу, как только время кончается. Ваше время. Я как Алиса -- сколько бы не бежала, не уменьшалась и -- не пила! -- никогда не могу попасть в те места. В те дома. На берег той реки.

А это потому что их нет.

Они в капсулах.

То есть, дописываю: нет времени отдельно. И пространства отдельно. Они существуют только вместе. Как форма и содержание, как знак и означающее. Причем, меняются ролями. (Об этом Саша Эйнштейн помыслит на досуге)

Тезис пятый: Смехотворно рассчитывать на то, что кто-то будет любить вас больше, чем кого-то. У каждого свой набор капсул -- в разной степени близости от руки. Можно дотянуться, а можно и нет. А некоторые переливающимися дирижаблями проплывают перед глазами. О них и пишу.

Тезис шестой: Глуповато говорить о любви и о дружбе, когда их терял. Но потери нет, поэтому мне НИКОГО не жаль. Мне не жаль оставлять и мне не жаль уезжать. Ну потому что глупо жалеть то, что и так остается. Мы ничего не теряем -- все хранится в капсулах времени. И квартиры, и лето, и смех, и сигареты. И аккуратно составленные кассеты на полке у друга, который перестал быть другом. И дом-музей, где вы жили среди экспонатов, холстов и детей. И луг, где сидели и пили чай из термоса и опускался туман и ничего нельзя было решить, поверьте, ничего.

И никуда не вернешься. Но ни любовь, ни дружба не исчезают. Но и не уходят в утиль -- как пакеты из-под кефира. Никакого полураспада. Они остаются -- в той же концентрации. Краски не жухнут, чувства не ослабевают. Все вранье.

Другое дело, что земля -- как ковер. С которого облетает пространство и сворачивается в шары и они плывут.

Если вы не можете куда-то вернуться, а вам хочется, лягте на спину и ждите. Скоро над вами проплывет дирижабль с прозрачным брюхом. Там карта почище гугла -- с большим увеличением и разрешением предметов и лиц.

Вообще мы недооцениваем физику. Она многое объясняет.

На Винзавод на ночь галерей ломилась туча народу. Вот удивительно, скажешь -- вход сто миллионов, все равно будут ломиться. Москва потому что. Поэтому аудитория у "Жизни удалась-2" была больше в несколько раз, чем может вместить театр. Рядом со мной сидела знакомая, очень, кстати, милая девушка, жена олигарха, только совершенно не помню какого. Я ее спросила, ну ради поддержания разговора, какая у нее модель мерседеса ( а мерс впечатлял, тюнингованная зверюга):

--Не помню, ну мерседес и мерседес. Мне муж отдает, наигравшись. Там как-то много лошадиных сил.

Я, правда, еще на громадный сапфир у нее на пальце пялилась. Пока Гурин не сказал мне, что надо искусство впитывать, а не материальному завидовать.

Значит, об искусстве. Для тех, кто не в курсе и конспективно. Сначала Михаил Угаров ставил в "Практике" спектакль по пьесе Пряжко "Жизнь удалась". Потом за три дня до премьеры что-то у лидеров Новой драмы не заладилось, скандал случился и Угаров вместе со своим спектаклем переехал в "Театр. Doc", но в "Практике" решили начатое докончить и Виктор Алферов с Эдуардом Бояковым тоже стали делать свою "Жизнь". Так "Жизни" стало две.

Но и на этом интрига не закончилась. Идеологи, как известно, закрыли фестиваль "Новая драма" и разошлись по углам ринга. Сохранив высокие, нормальные для духовных людей отношения. (здесь безо всякого перехода следующее предложение) Актрису Анну Егорову, играющую в "ЖУ-1" главную роль, пригласили играть ту же роль в спектакль "ЖУ-2" (правда, во втором составе). И она согласилась. Что для истории театра сюжет беспрецедентный. (конец тирады)

Спектакль в "Практике" очень красивый, надо сказать, подчеркнуто красивый. Актриса Волкова в розовом купальнике, вся такая аппетитная, талантливо изображала лицом хабалку. Но каковы ножки, бедра! попу даже показала в том месте, где героиня и впрямь попу показывает. Зал взорвался аплодисментами. ( Collapse )

( Collapse )

Почему все нормальные люди, придя с дня рождения эээ... веселыми, ложатся спать, а я лезу в инет, где оставляю комментарии причудливого смысла и главное: обзываю ни в чем неповинного мужчину СЫЧОМ!

( Collapse )

рассказ "конфета" нашел меня. хожу по москве, ем шоколады, говорю с кондитерами.

а вот сегодня еще и напился. думаю, как много видел я людей за это время и как мало писал. баланс внешнего и внутреннего подразумевает, видел человека, подумай о нем, столько же, сколько видел.

я не успеваю. мне бы хотелось написать. и писать дольше, чем видел.

мой друг-медиевист говорит, что средневековый человек видел в год столько народу, сколько современный за день.

а то и меньше.

я сегодня видел тех-то и тех-то. а еще случайно встретил барса и нисочку (мельком подумало, пронесясь, что этот лобик мне знаком, а после, когда повернулись фасадом, уже соотнесло, хотя они стали -- отросшие пряди, некая соструенность черт -- в чертах этих сообщниками что ли, похожими неточно сказано), а потом в театре еще многих видел. и думал, как много я бегаю. и как мало пишу обо всех и как всех хочется удержать, хотя бы в словах. а то и больше.

и какая все же есть асимметрия -- жизни и слов. хотя и неясно, чего хочется больше.

жизни или слов.

— Выведут тебя когда-нибудь, Парнок, — со страшным скандалом, позорно выведут — возьмут под руки и фьють — из симфонического зала, из общества ревнителей и любителей последнего слова, из камерного кружка стрекозиной музыки, из салона мадам Переплетник — неизвестно откуда, — но выведут, ославят, осрамят... (с)